Такая штука, как неординарность, совершенно не тяготила жизнь Кэтрин в ранние годы. Родилась она в семье заурядной, которая ничем необычным не отличалась, разве что, достаток у них был выше среднего. Впрочем, до роскошного существования, каким распоряжаются аристократы, Уэлшам было далеко. При них была довольно уютная четырехкомнатная квартира, масл-кар шестидесятых годов и добротная закусочная, которая и являла собой основной заработок семьи. К слову, на свет наша героиня появилась в Балтиморе, который и до сих пор признает своим родным домом – местом, где ей было бы спокойно и комфортно при любых обстоятельствах.
Едва девочка стала в полной мере воспринимать окружающий мир, едва подросла и окрепла, жизнь её наполнилась бытовой суетой с утра и до позднего вечера. На развлечения тоже хватало времени, однако, стоит сказать, что родительница гоняла дочь, точно растила из неё прилежную домработницу. Пока мать с отцом справлялись в закусочной, Кэтрин наводила порядки в доме. Помимо того она справно училась в школе, попеременно увлекаясь то одним, то другим занятием, что и не оторвать. Рисование, конный спорт, танцы – на всяком поприще она себя искала. Заботливые предки такому рвению успеть везде и всюду нарадоваться не могли, а потому с ранних пор снабжали девочку напутствиями о продолжении их семейного дела, о том, какой успех её ждет на этом поприще и сколько уважения она себе этим заработает. А она и рада была, кушая все эти байки с лихвой, не кривясь. До какого-то момента так и продолжалось.
К тому моменту она успела с отличием окончить школу танцев, по классу бальных, и ступила на порог последнего года обучения в школе. Впереди её ждали городской университет, страх перед неясным будущим и багаж нераскрытого юношеского авантюризма. Но всякие страхи скоро забываются, и лучше бы уже не забылись, так как осенью того года на пороге их квартиры возникла та, которую стоило бы опасаться взаправду.
Таинственной незнакомкой оказалась кузина, привезшая с собой много интересных историй о жизни в Нью-Йорке – красочной, романтичной, наполненной событиями и интересными людьми. Не обошлось и без подарков, однако, на тот момент семья Уэлшей не ведала, что все они не нажитые честным трудом, а краденые, иначе, в тот миг же обругали и сплавили юродивую родственницу за дверь. С большим энтузиазмом кузина поведала о том, как прекрасна и разнообразна жизнь студентов в большом городе, как интересна она и красочна. И днями позже поинтересовалась, не хотела бы присоединиться к животрепещущему течению жизни и Кэтрин, попробовать себя в университетском деле, как и её удачливая родственница. Мол, за провинциальной закусочной и старики могут приглядеть, а им, молодым, надо раскрываться на поприще больших масштабов. Точно околдованная рассказами кузины, Кэтрин готова была уехать вслед за родственницей той же осенью, но время еще не пришло, обрекая девушку на целый год ожидания.
Выбравшись за пределы Балтимора через год, полная энтузиазма девушка поступила в Университет Штата Нью-Йорк на журналиста и остановилась почивать в съемной квартире, которую делила с кузиной. Нью-Йорк оказался совсем не таким, каким его расписывали. Долгое время девушку, совсем зеленую, одолевали сплошные неудачи. Куда спокойней ей жилось в родительском гнезде, где не приходилось сталкиваться с бытовой разрухой, эгоистично настроенным обществом, завистниками и стервятниками. Хуже всего оказалось то, что мишура, которая больше всего её очаровала оказалась краденной, и всё то, что прежде её влекло приняло мрачные оттенки, а то и вовсе потеряли свой смысл. Романтичная утопия уже не манила, красочность и разнообразие померкли на фоне общих проблем и неурядиц.
Пришлось брать дело в свои руки и учиться справляться со всем самстоятельно, не прибегая к помощи чужих, тем более, что доверять малознакомым людям Уэлш перестала от слова «совсем». Оставшись наедине со своими проблемами, в большом городе, где никому до неё не было дела, единственным своим увлечением студентка сделала учебу. Кэтрин проклинала всех, про кого вспоминала – и кузину, и пятнадцатый чемпионат мира по футболу, на котором все почему-то помешались, и Купера, этого чрезвычайно навязчивого куратора. Впрочем, когда ей перевалило за двадцать два, девушка вышла за этого молодого человека замуж и свадьба у них была самой сказочной, да.
Переломный момент в жизни Кэтрин случился в ту страшную пору, когда осенью 2009 года весь мир всколыхнула трагедия, охватившая весь Нью-Йорк. Девушка к тому времени уже успела окончить университет и, к своему несчастью, устроиться на работу в турагенство, офис которого находился в южной башне ВТЦ. Она, как и тысячи других несчастных оказалась в ловушке огня и дыма разрушающегося, как карточный домик, здания. События того дня казались девушке страшной шуткой. Сначала страх, обуявший её с ног до головы, заставил её нестись без оглядки вниз, не глядя на дым и препятствия. Спустя десять минут, когда Уэлш достигла сорокового этажа, кусок арматуры пробил ей плечо, и все же, не взирая на свое чудовищное состояние, девушка рвалась вниз, хватаясь за любую попытку выжить. Через двадцать минут, когда ситуация приняла еще более чудовищный масштаб, Кэтрин достигла десятого этажа, где решилась вытащить из себя кусок железа, который одним только своим присутствием препятствовал её пути. На короткое время брюнетка потеряла сознание; Уилл Джимено – полицейский, заставил её очнуться. Оба ринулись вниз и разминулись где-то на нижних этажах, где – журналистка не помнит. В 9:59 южная башня ВТЦ полностью разрушается через 55 минут и 51 секунду после попадания в неё рейса 175, оставляя девушку погребенной под собой.
На следующее утро, 12 сентября, девушка очнулась под бетонной плитой, чудом её не раздавившей. Она слышала треск огня; дым, пыль и гарь смешались в один смертельный коктейль, в котором она купалась последние сутки. Журналистка пребывала в ожидании смерти, чувствуя, как нечем дышать, однако та так и не спешила к ней. Плечо не беспокоило совсем – Уэлш не придала тому значение – не беспокоили и другие части тела, так или иначе, раненные по ходу дела. На общем фоне недомогании, чувствовала она себя, для умирающей, слишком живой. Через пару часов где-то над ней раздался лай пса, а еще через несколько минут её – слегка помятую для такой трагедии – вытащили из-под обломков. Её и еще два человека, остальные, 2977, как стало известно позже, – погибли.
Кэтрин не знала, кого винить в своем чудесном спасении – Бога, полицейского или себя. И если то, что на неё никоим образом не подействовал дым пожарища, имело хоть какое-то логическое объяснение, то чудесное состояние плеча – нет. Она точно помнила, как железо проткнуло ей ткань, как она, спустя длительные минуты, вытаскивала его из себя, еще позже пытаясь замотать блузкой рану, из которой хлынула кровь. Семья уповала на Бога, а Уэлш с была просто раздавлена произошедшим.
Понадобилось несколько лет реабилитации, прежде чем журналистка смогла вдыхать полной грудью свежий воздух, радоваться, ранним утром просыпаясь рядом с любимым мужчиной, и зажить, как и прежде. Всё наладилось и вновь приобрело привычное течение. Еще через пару лет Кэтрин родила Куперу красавицу-дочку, еще через год устроилась на престижную работу. Мысли и сомнения по поводу своего чудесного воскрешения девушку больше не беспокоили. Семья приобрела скромный домик на окраине Нью-Йорка и кошмар, отныне, больше не появлялся на их пороге.
Шли годы; вернее, надо сказать, много лет прошло. Лицо Купера испещрили первые возрастные морщины, проступил редкий седой волос и, признаться, с потенцией начались проблемы. Дочь уже училась в средней школе, ретривер Чаппи умер от глубокой старости, совершенно новое звучание приняла музыка, преобразился город и окраина, по телевизору перестали вещать «Шоу Бенни Хила», сериал «Друзья» поблек на фоне «Игры Престолов» - все претерпело существенные перемены, и только Кэтрин оставалась неизменной, по-прежнему тридцатилетней. Волей неволей – задумаешься. С того страшного момента её перестали беспокоить болезни, порезы срастались на глазах, а переломы – за сутки. И, если пять лет назад она могла закрыть на это глаза, то в ту пору – уже нет. Между тем, заголовки новостей все чаще стали пестрить информацией о необычных людях, их умом не постижимых историях и подвигах. Дочь совсем отбилась от рук и, кажется, с ней тоже что-то было не так, однако Уэлш была слишком занята своими переживаниями и работой, чтобы заметить это.
Ей стукнуло сорок, когда Купер впервые учинил скандал; его обвинениям не было конца и краю, он что-то кричал о необычных людях, с ненавистью швырял предметы мебели, а под конец обозвал Кэтрин – ведьмой. Этот конфликт спровоцировал её признать очевидный факт – она не простой человек, один из тех, о которых не умолкает телевидение. Еще через пять лет, не выдержав семейных ссор, журналистка решилась на отчаянный поступок. Собрав самое нужное, она покинула семейное гнездо, оставив дочь с мужем. С тех пор Кэтрин Уэлш перестала существовать.
Четыре года Марлен прожила в Чикаго, еще четыре в Остине. Родители к тому моменту умерли в счастливой безбедной старости, как и мечтали; их закусочной взялся управлять Купер, а еще они с дочерью поселились в родительской квартире, и душа за них была спокойна. Сердце иногда щемило, но Морс уверяла себя, что так будет лучше.
День Откровения она застала на рабочем месте, лениво щелкая один канал за другим, в поисках новостей, которые могли бы показаться ей интересными. Не сразу, но она поняла, что наступило время, когда им – не совсем обычным, можно было бы не прятаться от людей, показаться такими, как есть. Первым же делом, женщина решила вернуться в родной дом, надеясь найти там понимание и, как следствие, прощение. Набрав знакомые цифры, брюнетка услышала до боли знакомый женский голос – сиплый, от простуды – однако, ожидающегося примирения не состоялось. Светлые надежды Морс потерпели сокрушительное фиаско, и ни с чем, вновь подавленная, после восьми лет очередных скитаний, она вернулась в Нью-Йорк, город широких возможностей и, канувших в Лету, мечт. Устроилась на «работу мечты», и с поста простого pr-менеджера взобралась выше, к правящей верхушке, заняв место главного пресс-секретаря Глобал Аэронафтикс.
Марлен отличается очень живой мимикой, эмоциональностью и бурным темпераментом, однако, в настроении своем, она – наблюдатель, а потому чаще всего представляет собой непоколебимый образец спокойствия. Из тех, кто сохраняет хорошую мину «в непогоду». Иронична и смешлива, с большей долей юмора старается относится ко всему, дабы не тратить драгоценные нервные клетки. Очень часто, особенно в период знакомства, кажется наивной и простодушной, но черта с два её пытливый ум даст себя обмануть – Морс слишком рассудительна и внимательна, чтобы опростоволоситься.
Упряма, движение её мысли напоминает танковую гусеницу на малой передаче. Пошла – до всего доедет. В случае неудачи горюет недолго, с годами – искоренила в себе эту ненужную черту характера. Привычно полагаясь только на себя, женщина не попросит помощи и, от предложенной, конечно, откажется. Изначально разочарована во всём, потому не питает лишних надежд. Ко всякому событию, сотрясающему город относится нейтрально, однако, нотки авантюризма вряд ли позволят ей тотально остаться в стороне.
Иногда не прочь позабавиться, особенно над теми, кто ей особенно не мил: станет давить на больное, попутно предлагая подуть на ранку. Хотя нет, измываться любит – и завуалировано, и в целом, вопрос только в том, что это очень часто мешает определенной выгоде, что своей, что в работе. Доброжелательна, великодушна и милосердна – до той поры, пока к ней относятся соответствующе. А еще Марлен проницательна и прозорлива, как всякий, кому довелось достаточно пожить на этом свете.
А если не уверены, то не приходите, но учтите: мы вас любую примем. 
