Утро того совершенно непредсказуемого и рокового дня выдалось солнечным, пронзительно красивым, и это обстоятельство даже не наталкивало Морс на мысли, что что-то, пророчившее кончину спокойной жизни, могло грянуть, как говорится, как гром среди ясного неба.
«Дирижабль «Атлант» совершил экстренную посадку на реку Гудзон», – мягко сообщили в СМИ во второй половине дня, не так давно – шестнадцатого августа. Тем днем Марлен буквально не расставалась с мультитулом ни на минуту, несмотря на то, что знала – пилоты не сообщат о состоянии раньше срока, – и то и дело, вроде даже не намеренно, бросала озабоченный взгляд на настенные часы, меряя двадцать квадратов кабинета нервными шагами, куря и ругаясь. И длилось это ровно до тех пор, пока она не оказалась в недрах знакомого ей дирижабля через двадцать минут после звонка – сидеть, сложа руки, ожидая и надумывая себе всё, что только взбредет в её параноидальную голову, она не желала. Состояние пассажиров радовало, состояние пилотов успокаивало – на первый взгляд, ничего не предвещало, как говорится, беды. Однако всё это было лишь наивным потоком предположений, возможно, надеждой, готовящейся разбиться вдребезги при первой же попытке удостовериться в происходящем, ведь догадки женщины не имели ничего общего с ожидающей её реальностью. 

Называть себя затычкой для каждой бочки было сродни случайному удару мизинца о ножку кровати или комода – неприятно, и еще более – досадно. Поэтому Марлен, припоминая многообещающую аксиому из школьного курса геометрии, чувствовала себя точкой. Точкой, через которую проходило бесконечное количество прямых – самых разных обязанностей, зачастую скучных и вязких, то и дело ложившихся на плечи излишне ответственного секретаря «Глобал Аэронафтикс».
Две недели назад пресса взорвалась бесчисленными сообщениями о падении дирижабля, на борту которого проходила встреча члена Палаты представителей США Мартина Деша с защитницей прав экстра Даниэллой Ксандерс. Консервативные представители прессы, освещая события, ограничивались лишь общими чертами происшествия, а прогнившие, охотные до дешевой сенсации журналисты будоражили общественность отравленной лживым ядом информацией. Светлое имя компании было вновь очернено, и, что радовало, – косвенно – основная пригоршня осуждения осыпалась на нашумевших членов E-NEXT. Тем не менее, эта ситуация требовала от пресс-секретаря скорых решений. Еще более скорых, чем похороны членов экипажа Атланта, что волею случая оказались на борту дирижабля в тот злополучный день. Оставался открытым вопрос реконструкции и усиления техники безопасности. Необходимо было снабдить поддержкой государственные службы, прессу и семьи погибших, не говоря уже о социальных и финансовых нюансах которые тоже жаждали своего разрешения. Приложить руки к изучению вируса – для компании, производящей оружие, дело это было чрезвычайно интересным, а составить конкуренцию ненавистному АРМАТЕК – и вовсе являлось честью. Ребром встал вопрос о новом проекте, способном отвлечь раздосадованных граждан от прогремевших на всю страну событий. Было о чем позаботиться, одним словом.

Марлен выписывала круги по золотому песку Южного пляжа. Именно сейчас она играла роль скромного наблюдателя, участливой коллеги, ленивого зеваки. Ей было чрезвычайно приятно наблюдать за тем, с каким рвением сотрудники компании и наемные подсобники выполняют работу по устройству празднества, – и просто радоваться праздной неге, распростертой по всей широте пляжа. Невиданной белизны облака зависли над Нью-Йорком нежной декорацией, искрящимися бликами играли воды побережья, время от время, заставляя щуриться даже не смотря на наличие солнечных очков. Воспоминания о недавних событиях все еще напоминали о себе, однако уже не вызывали прежних эмоций, – имела место только ленивая мысль о том, что к решению тех проблем все еще придется вернуться.
– Морс, у нас тут представитель прессы нарисовался, – грубо проскрипел в наушнике голос сотрудника безопасности, – спрашивает, с кем можно поговорить.
Пропустить мимо ушей такое событие было решительно невозможно. Всякое внимание прессы в свете событий воспринималось, как явление Христа народу, – через несколько минут женщина уже протягивала руку, в качестве приветствия, юноше, стоящему под раскаленным потоком лучей пронзительного белого солнца и в окружении двух охранников.

Отредактировано Marlene Morse (12-07-2014 22:15:51)

День Труда. Южный пляж.

Вот уже почти месяц, как он прибыл в Нью-Йорк, и как нет абсолютно никаких результатов его действий. Сколько бы порогов он ни обивал, к кому бы ни ходил, все было без толку. Все словно воды в рот набрали, и не желали делиться информацией. А то, что она была у некоторых, было видно по глазам, и даже не нужно было уметь читать мысли, и так все ясно. И всем этим людям было абсолютно наплевать кто перед ними, журналист ли, выискивающий сенсации, или убитый горем родственник.
«Семья – превыше всего», да, именно так им всегда, с самого детства, твердили родители. И они не просто убеждали в этом детей, но и сами следовали этому принципу, как могли. Наверное, не совсем все выходило правильно, а порой казалось, что поступки далеки от идеальных, но, в конечном итоге, ведь все делалось на благо семьи. И сейчас, Тоби как раз следовал этому принципу, как никогда раньше, совершенно не задумываясь, а кому уже это надо, кроме него. Кому? Ведь он остался один, по сути. Грегу это без надобности… теперь. Только если успокоить самого себя, прикрывшись пафосным «вернуть доброе имя брату бла-бла-бла».
И за всем этим Эрлинг отодвинул на второй план любимое дело, то, чем он зарабатывал себе на жизнь, без чего раньше и дня помыслить не мог. А, между тем, в городе происходили просто потрясающие в своей неожиданности и глобальности события, из которых можно было бы сделать неплохую статейку или фоторепортаж, только если бы оказаться на месте происшествия в числе первых, а не на задворках толпы зевак, через которую не пробиться никоим образом, ни подпрыгнув, ни проползти. Но Тоби, в момент падения дирижабля и после оного, не было поблизости вообще, он в очередной раз «брал штурмом» NYPD. И, если бы накануне вечером ему не дозвонился Эдди из “The Boston Post”, с которым они вместе там начинали, как стажеры, где друг и остался потом штатным сотрудником, а Тоби ушел в свободное плавание, то сейчас Тоби снова был бы без задания. А подкинуть в колонку Эдди информацию о мероприятии, которое обещает быть, по меньшей мере, не маленьким, было то, что надо.
И задание вполне могло стать перспективным, если приступить к нему с умом, и начать довольно рано. Эрлинг прибыл на Южный пляж, примерно, к восходу солнца, и к полудню исходил место своей дислокации вдоль и поперек, изучив практически каждую песчинку, полежав на шезлонге и построив замок из песка с парой маленьких ребятишек, которые в итоге пищали от восторга и прыгали вокруг этого «архитектурного шедевра». Да, песочные замки ему всегда удавались неплохо, в отличие отчего-то более путного и глобального. 
И вот, наконец-то, к трем часам началось оживление со стороны организаторов мероприятия. Стали подъезжать фургоны с аппаратурой для концерта и прочими атрибутами «радости жизни». Раз зашевелились исполнители, значит, где-то поблизости есть и начальник, следящий за всем, который сможет рассказать что-нибудь неплохое. Или плохое, что тоже было бы, в общем-то, на руку. Выбросив в урну только что купленный рожок мороженого, Тоби бодрым шагом приблизился к, угрожающего вида, сотруднику безопасности, и, представившись, принялся ждать результата. Как известно, представителей прессы не любили испокон веков. Не все ведь из их братии наглые и беспринципные, падкие до сенсаций, готовые получить информацию любыми путями. Есть и вполне неплохие, как, например, он. И о том, что он сам порой бывает именно таким, каких не любят, Тоби предпочитал в данный момент не думать.
Ему улыбнулась удача и, если все получится, то он будет обладателем интервью от «Морс».
Идя к представителю «Глобал Аэронафтикс» в сопровождении двух охранников, Тоби провел параллель с препровождением осужденного на казнь, но в свете всех последних событий, их осторожность была оправдана.
- Тоби Эрлинг, “Бостон Пост”. Благодарю, что согласились уделить мне время, - улыбнулся Тоби, пожимая руку женщине. – Приступим?